http://knigozavr.ru/2012/07/22/voskresnoe-chtenie-boris-gusev-kartiny-i-teksty

https://author.today/u/id423387473

С 2022 года Борис является резидентом FEDINI GALLERY.

Творчество Бориса Гусева вызывает у зрителей самые различные эмоции. Определяющее начало его искусства — доброта, живописность и фантазия. Помимо колористических достоинств его картины обращают на себя внимание глубиной философских и сущностно-смысловых исканий. Любимые художники Бориса Гусева: Леонардо, Брейгель и Сезанн.

Борис Гусев: Беспредельный мир образов.
Живопись и графика Бориса Гусева без сомнения являются плодом неустанной и непрерывной работы бессонного подсознательного. Перед его внутренним взором разворачивается беспредельный мир образов, в котором яркие детские впечатления наслаиваются на драматические переживания зрелой личности. То затеняя, то опережая друг друга, они образуют причудливое фантастическое театральное действо, с блестящим мастерством преображенное в изысканную живопись, красочным узором ложащуюся на плоскость холста. Художник выстраивает в своем искусстве сложнейшую пластическую программу, созданную по строгим стилистическим законам, усвоенным не только посредством эрудиции и визуального опыта, но также заложенным в самые глубины творческой одаренности и постигаемым интуитивно. Реминисценции средневековой живописи и миниатюры преломляются в сознании сквозь призму утонченной стильности “арт нуво”, обогащаясь открытиями сюрреализма, приобретшими в процессе переосмысления неожиданное благородство. Сегодня крайне редко приходится встречать художников, в чьем творчестве переплетается множество разновременных импульсов, но при этом нет поверхностной эклектики; чье воображение чревато нагромождением символико-ассоциативных образов и мотивов, но при этом пластический язык и колорит приводят все в состояние полифонической гармонии. Борис Гусев сложился как активнейшая творческая личность с уникальным видением мира и смелостью его выражения в искусстве. Для окончательного его формирования была необходима лишь незаурядная энергия, стимулирующая целеустремленность и волю. Она дана художнику вместе с природным даром.

Мария Валяева
Заведующая отделом современного искусства Третьяковской галереи

Человек, способный на безумие.
Породистый молодой человек с крупным лицом сидел в конференцзале Русско-Американского пресс-центра на Хлебном переулке между поэтами Алиной Витухновской и Константином Кедровым. Борис Гусев оказался издателем совместной книги этих двух поэтов. “Собака Павлова”, – называлась книга. После представления книги присутствующим вынесли вина. Нас с Гусевым познакомили. Меня ежегодно знакомят с тысячами людей. Большая часть этих тысяч никогда не звонит по нацарапанному мной номеру телефона, а остальным не звоню я. Борис Гусев позвонил, я был ему интересен, и он сумел сделать так, что и он стал мне интересен. Совместно мы создали рекламное агентство “Сто лимонов” и на первых порах строили грандиозные планы на будущее, мечтая рекламировать русские товары. Увы, единственной продукцией агентства до сих пор остается цветная открытка: на ней я (олицетворяю Россию), готовлюсь укусить Гусева, одетого в котелок дяди Сэма и в рубашку из американского флага (олицетворяет США) за шею сзади. Надпись на открытке гласит: “Россия должна быть с зубами!”. Открытку оплатила стоматологическая фирма “Стомпо”. На обороте был ее адрес. Агентство у нас не пошло, но на этом наша предпринимательско-издательская деятельность не закончилась. Мы создали альбом “Лимонов в фотографиях” (макет изготовила моя тогдашняя подруга Лиза Блезе), и издали его тиражом в 300 экземпляров. Половина тиража до сих пор лежит у меня в прихожей, однако, мы остались довольны собой: издание исторически существует. Не знаю, Гусев ли безумнее меня, или я безумнее Гусева, или у нас несравнимые, разные безумия, но мы-таки оба безумны. Это несомненно. Глядя на ярчайшие, экзотические, требующие дикого вложения труда работы Гусева, бесполезно отрицать безумие. Зная странную биографию породистого молодого человека с крупным лицом, я не перестаю поражаться присутствию Безумия и в его биографии. А так как в моей собственной биографии преобладают безумные поступки и решения, я естественно испытываю к Гусеву симпатию. “Вот живет рядом человек также способный на безумие”, – очевидно, размышляю я, и встречаюсь с ним снова и снова. Давно уже и след простыл толп людей с которыми я познакомился в 1996-ом году, Гусев же регулярно появляется в моей жизни неизменно аккуратно одетый и пахнущий бодрыми одеколонами, с женой Ларисой у бедра. Его появления значат только одно – он мне неизменно интересен. Мертвых связей я не поддерживаю, бесцеремонно обыкновенно разрываю. Живопись, графика, фотография, самоубийственные ли поступки, все удается этому принципиально молодому человеку. Приветствую вас, Борис, с новой вас выставкой, с новыми работами.

Эдуард Лимонов

Радостный художник.
Борису Гусеву 34 года и он самый европейский из русских художников. Возможно, в этом повинно то обстоятельство, что Гусев родился в городе Риге и жил в Риге до самого 1989 года? Как бы там ни было, Гусев вольно гуляет по всему наследию европейского искусства и чувствует себя там как дома. То, что он делает в живописи, было бы невозможно, если бы до него не существовало абстракционизма, а сюрреалисты не выставляли бы в свое время свои галлюцинаторные холсты. Цветущая сложность картин Гусева именно и возникает из цветущей сложности общеевропейского культурного наследия. С русской живописной традицией у Гусева нет ничего общего. Я присутствовал при просмотре гусевских работ чиновниками Госдумы на предмет устройства там его выставки. “Интернациональным художником” заклеймили Гусева думцы. Выставка не состоялась. Элегантный, тщательно одетый, чрезвычайно приветливый и дружелюбный Гусев и внешне никак не похож на самый распространенный тип русского художника, небрежного забулдыги с бородой и в мятых штанах пузырями. В этом смысле Гусев “новый русский художник”. Так же как проза, фотографии и коллажи Гусева, его холсты ежедневно празднуют, восхваляют, любуются современностью и купаются в современности. Мотоцикл ему интереснее пейзажа, бар, бутик, клуб, торговая марка описаны и облизаны им с такой тщательностью, с какой некогда голландцы писали свои натюрморты, а англичане скачки и лошадей. Поле деятельности художника – город и его атрибутика, человек и его производство, потребительство для Гусева не стыдный порок, но наслаждение. У Гусева редкое в конце 20-го века положительное мировоззрение. Мир для него – удовольствие, и потому удовольствием наполнены до краев его яркие холсты. С таким же удовольствием Борис подбирает блюда, когда принимает гостей: розовые креветки соседствуют с изумрудным салатом, с алой икрой и всякими заморскими всячинами. Горячо любимая им текила с зелеными лимонами свидетельство восприятия мира как экзотического. Даже на последние деньги Борис не станет жевать на скучной газете какую-нибудь скучную случайную еду. На редкость цельный человек и цельный художник он организовал свой хаос в экзотический, яркий, возбужденный космос Бориса Гусева. И на меньшее он не согласен. Лучшее определение, какое возможно найти для Бориса Гусева – радостный художник. Пышный, радостный, чрезмерный, счастливый мастер и человек. Каждый день Гусева – его лучший день. Так же чрезмерны, счастливы, пышны и радостны и его холсты. Праздник жизни, созданный из диковинных птиц, цветов, частей женских тел, форм, не имеющих названия – таков живописный мир Гусева. Всякая его картина – феерия.

Эдуард Лимонов
Aix-en-Provans “Les amis des paint” 23.09 – 09.10.97

В сантиметре от Страны Чудес.
Если картины художника возникают при соприкосновении его внутреннего мира с окружающей предметной средой, то тайны творческого мира Бориса Гусева не очень-то явно обнаруживаются, а тем более поддаются анализу. Картины Гусева завораживают, оставаясь загадкой. Недаром посетители его выставок часто пишут о созданной Гусевым Стране Чудес. Сам художник в своих признаниях на этих страницах раскрывает немногое. Впрочем, дело мастера – творить, а зрителя – воспринимать его образы, исполненные изысканной фантазии, необычайно ярких красок, необъяснимого философского подтекста. Молодой художник (он родился в 1963 году) в 27 лет рискнул покинуть родную Ригу и попытать счастья в Москве. Первая его выставка (1991 г.) состоялась в Гербовом зале Кремлевского Дворца съездов. Сегодня на счету Бориса Гусева несколько персональных выставок, десятки его произведений приобретены зарубежными галереями, а на выставках известного предпринимателя Хосе Переса картины Бориса Гусева экспонируются рядом с творениями Сальвадора Дали и Пабло Пикассо. “Работы Бориса Гусева привлекают своим философским постижением мира. Они бесконечно глубоки!” “Попав в Ваш живописный мир на несколько часов, становишься Алисой в Стране Чудес. Хочется всему удивляться и постигать этот мир, полный загадок и до гениальности простых вещей. А потом тихо обрадоваться тому, что тоже стала частью волшебного мира искусств”. “Нам, художникам иного эстетического вероисповедания, понравились картины Бориса Гусева своей первородной исключительностью и оригинальными поэтическими названиями, которые хочется продолжить стихами”. — Своими учителями я могу назвать книги, искусство и саму жизнь. Но прежде чем чего-то добиться, обрел веру в Господа. Всю свою жизнь я стремился реализовать себя в искусстве, и долгое время все усилия были напрасны. Чудо произошло, когда возник диалог с Истиной. А техника, цвет и прочее – это просто результат поисков, цель которых в том, чтобы картина привлекала взор как с нескольких десятков метров, так и с расстояния в несколько сантиметров. За время моих выставок я для себя усвоил, что зритель – это явление не безликое, не массовое. Моя любовь к тем, кто посещает мои выставки, помимо подписи на последних картинах, которая звучит как “Я люблю Вас!”, заключается в труде, который я вкладываю в свои работы. Если происходит взаимодействие, рождается отклик, – одна из моих основных целей достигнута.

Роза Пушкарёва
По материалам журнала “Фаэтон”

Идеальное отражение.
Это сложный, загадочный мир, в потоке переплетений которого мы можем увидеть лишь часть… увидеть невооружённым глазом лишь часть… Но сердце, в котором, как в ножнах, – меч знания-веры, видит всё. Его метод не дидактичен. Подобно весне, которая учит лишь тем, что приходит, тем, что расцветает рядом, и ты носишь её под сердцем. Не дидактичен, как настоящий учитель, что учит уже одним своим присутствием, изменяя пространство вокруг и тех, кто с ним близко. Но картины его создают ощущение прикосновения к предметам знания, как “синие тигры” Борхеса, они “неоперабельны”, их бесполезно читать, хотя следить за перетеканием, перерастанием образов одних в другие – тоже сюжет и занятье, но это – поверхность, главное будто бы скрыто за этим и одновременно явно присутствует, лучась через плоскость холста на и от вас. Есть то, что роднит Гусева не только с Дали, но и Кандинским: голографичность внутреннего пространства, конструируемая первым из перетекания и плановой амбивалентности цветовых пятен и линий, вторым же – из калейдоскопически-кубистического выкладывания плоскостей, Гусев создаёт на уровне работы с целостными образами, являющимися для него аналогами изо-монем упомянутых мастеров. Есть в этом и то, что можно связать с Эшером. Но всё же гусевские картины – не “головоломки”. Как предметы знания, они изменяют сознанье. И чувство это, чем дольше смотришь, тем безусловней. Мы знаем друг друга лет, наверное, десять. Раза два я пытался затеять обсуждение той или этой картины, но Борис в ответ только спрашивал: “А что видишь ты?” Я рассказывал, он слушал с большим интересом. Потом я говорил: “Понимаешь, я вижу. И это останется, так или иначе, но мне бы хотелось ещё и коммуникации: услышать, понял ли я тебя, это не помешает развитию моего интереса и дальше, но почему бы мне к моему не прибавить и субъективное автора, Боря, и всё же?..” На это он хмурил брови, выказывая сосредоточенность и серьёзность, вытягивал губы трубой и произносил: “У-у!” Коммуникации не было, мы вместе смеялись. И вот однажды, после его весенней выставки в ЦДХ и энного количества “золотых бочек”, мы шли по Крымскому мосту, солнце садилось за 20-ою ТЭЦ, и Борис, как бы невзначай, говорил: “Знаешь, люди приходят и спрашивают: “Что Вы хотели сказать?” Представь: ты написал книгу, а тебя спрашивают: “Что Вы хотели сказать?..” Меня осенило. “Yeah, the question is vexed”, – как поёт Роджер Уотерс в “Amused to death”, да, вопрос – достойный “высокой ботвы гнилого картофеля”, как сказал бы удивительный мастер Дылгыров. Но наши атомные радиостанции, привыкшие к непрерывному циклу, требуют специальной энергии, оставляющей след на плащеницах или площадях, они не всегда готовы к подобным коанам, тем более, если ты – человек вербальный par excellence, и вы говорите. А художник: его эмоции – цвет, его буквы – силуэты и абрисы линий, его слово непосредственно. Непосредственно в этом. Всё, что он хотел сказать, он нарисовал. И всё же, откуда эти всегда безоблачные, вечноголубые небеса, эти сюрреальные краски, которых нет в природе, превращающие выставочные залы его экспозиций в какое-то радужное зазеркалье, пространство, преображённое полихромным светом… и если бы не линия, тонкость которой достойна лучших японских каллиграфов, а концентрация – самых мощных “носорогов” Лам рима, то, что живёт на полотнах Гусева, можно было бы назвать метафизическим импрессионизмом; откуда эти бесконечно повторяющиеся и никогда не похожие образы, множащиеся и заполняющие пространство его полотен с неумолимостью, простирающейся от психотерапевтического прогноза нового времени о неспособности выносить пустое пространство до античного credo о природе, нетерпящей пустоты? Откуда эти цветы и птицы, эти лица и бабочки? И мастер говорит мне: “Я знаю, что – бесполезно, пока это не придёт, – ничего не получится, потом – приходит и встаёт на своё место…” Так возникают картины. Так эти образы приходят в его полотна, приходят постепенно, приходят, как чудо, каждый в своё время, появляясь и заполняя собою всё их пространство. Почему их так много? Откуда они приходят?.. Они приходят. И картины прекрасны. Это подобно молитве. Его холсты – молитва о мире. “Не прекращайте стараний, маэстро…”

И-С